Вы пошли в магазин, и туфли жмут.
Туфли не подошли, какое вам дело в этот момент до того, что мир широк?
(с)

Санкт-Петербургский Метрополитен.

Помимо того, что людей можно разделить на тех, кто любит оливки, и тех, кто не любит,
еще можно разделиить всех на тех, кто ездит в любой ситуации на метро и тех, кто всегда выбирает маршрутки (за исключением, конечно, автолюбителей). Я отношусь к метрофилам. Прибегая к услугам Санкт-Петербургского метрополитена я могу быстро, без пробок, и за понятное мне заранее время оказаться там, где мне нужно.

Но лимит моих поездок в метро в час-пик между Ладожской и Ломоносовской,
среди потомственных пролетариев, гастриков, антеннщиков и людей, которые моются в воскресенье, а потом всю неделю ждут банного дня, закончился. Энаф.
Take me please to Disneyland.

 

Fake Plastic Hearts

Brilliant

Меня снедает

Пора опять запостить этот стишок. Он актуален пуще прежнего, когда ленты пестрят фотографиями в купальниках на фоне пальм, коллеги покупают билеты в далекие страны, кто-то уже успел загореть пятый раз, кто в городах, кто - на островах; а я просиживаю свои платья на Ломоносовской, и пишу списки на выходные на дачу к ребятам: виски, кола, шляпа, зубная щетка, полотенце. Ну ничего-ничего.



***
Меня снедает
грусть-тоска по дальним странам
и далеким путешествиям.
Я не живу,
а только жду момента,
чтоб незаметно ускользнуть из дома,
чтоб на работе
отпроситься в долгий отпуск
и уехать, и уехать, и уехать.
Все жду,
когда автомобиль попутный
меня подкинет на пять тысяч километров.
Все жду,
когда песочные часы,
которые до этого молчали,
пробьют двенадцать раз.
Все жду,
когда автобус издалека
затормозит у нашего подъезда.
Все жду,
когда настанет время,
чтобы тонуть, переплывая в одиночку
морской пролив, проток озерный.
Чтобы заблудиться на велосипеде
ночью зимой в лесу.
Чтобы ломиться в запертые двери
"Домов крестьянина",
спасаясь от бурана.
Вы молчите...
Вы говорите
про семейный долг,
служебные обязанности.
Напоминаете,
что меня связали
узы дружбы, путы сердца...
Вы знаете,
я все-таки уеду,
хотя бы на трамвае:
динь-динь-динь-динь!
Вот, у меня уж и билет к кармане.
Вы знаете, я все-таки уеду,
хотя бы на качелях,
и вернусь нескоро.

1963
Сергей Кулле

Бесы. Мои фразочки.

*

– Друг мой, настоящая правда всегда неправдоподобна, знаете ли вы это? Чтобы сделать правду правдоподобнее, нужно непременно подмешать к ней лжи. Люди всегда так и поступали. Может быть, тут есть, чего мы не понимаем.

*
«Однако же ты... однако же ты мне эти слова должен выкупить, — подумал про себя Петр Степанович, — и даже сегодня же вечером. Слишком ты много уж позволяешь себе».

*
Улыбок не примерял, хотя часто и плотоядно улыбался.

*
Все врут календари.

*
Он дрожал как лист, боялся думать, но ум его цеплялся мыслию за все представлявшееся, как бывает во сне. Мечты беспрерывно увлекали его и беспрерывно обрывались, как гнилые нитки.

*
— Чтобы поверили, надо как можно темнее, именно так, именно одними намеками. Надо правды только уголок показать, ровно настолько, чтоб их раздразнить. Всегда сами себе налгут больше нашего и уж себе-то, конечно, поверят больше, чем нам, а ведь это всего лучше, всего лучше!

*
Она села опять на стул. Степан Трофимович крепко держал ее за руку. Долго она не позволяла ему говорить. Он поднес руку ее к губам и стал целовать. Она стиснула зубы, смотря куда-то в угол.
— Je vous aimais! — вырвалось у него наконец. 
Никогда не слыхала она от него такого слова, так выговоренного.
— Гм, — промычала она в ответ.
— Je vous aimais toute ma vie... vingt ans! 
Она всё молчала — минуты две, три.

Ничего-ничего